Михаил Марфин: Никогда не смогу написать «Ефросинью»...
По мнению Марфина, в советском прошлом у нас не было необходимости злиться на окружающий мир.
Фото: PHOTOXPRESS
Михаил Марфин не только телеведущий. Он еще актер, сценарист, кавээнщик и сочиняет песни под гитару. В прямом эфире телевидения «Комсомольская правда» мы обо всем этом его и расспросили.
«Ефросинья» против «Доктора Хауса»
- Вы пишете сценарии для телесериалов. Но сериал в России - это «Обручальное кольцо» или «Ефросинья». 500 серий слез и «мыла». Почему у нас, скажем, «Доктора Хауса» не начнут снимать? Меньше двухсот серий и качественно...
- У нас стоимость одной серии в производстве примерно в 10 раз меньше, у «Доктора Хауса». Телевидение - это же отражение экономики. У нас хиловатая экономика, поэтому и хиловатое телевидение. Но за десять лет сценаристы насобачились писать сериалы, которые смотрят. Если бы наши зрители предпочитали смотреть не наши сериалы, а американские, то показывали их бы и показывали. Чтобы смотрели именно мой канал, я должен снимать умопомрачительный и мегазатратный сериал про любовь, чтобы он отличался от всех остальных.
- А где взять деньги-то для этого?
- Ну в «Иронию судьбы-2» пошли же рекламодатели с майонезом. Или вот «Побег» сняли за хорошие деньги... Нужны продюсеры. «Ефросинья» - это другое. И если люди хотят смотреть «Ефросинью», то в условиях свободы и демократии они будут смотреть! Другое дело, что я не могу писать «Ефросинью». При всем желании. Ну не умею…
- Но у нас же будут свои «Доктора Хаусы»? Ну лет через десять?
- Десять - нет. Через пятнадцать, может быть.
- Вспоминаю программу «Счастливый случай», которую вы вели в 80-е. Куда душевнее, чем нынешние «Миллионеры» и «Интуиции».
- К концу 90-х появилась какая-то мода на ТВ на злые передачи. «Алчность», «Слабое звено»... Реалити-шоу в принципе тоже злые. Нужно кого-то выгнать обязательно. Съесть. В том социалистическом обществе, которое было худо-бедно построено к 80-м, было что-то такое... Какая-то устойчивость и доброта. Стабильное существование порождало отсутствие необходимости злиться на окружающий мир.
КВН против Интернета
- Сейчас люди с кавээновским прошлым (и настоящим) оккупировали телевидение. Эта тенденция будет продолжаться?
- КВН - это единственная школа, которая людей обучает юмору. Драматургии, основам сценарного мастерства. А кроме того, КВН учит без фанатизма относиться к собственному творчеству. Писать, вычеркивать… Кавээнщики знают, что, если им редакторы оставили пять процентов от того, что они принесли, это большое счастье. Это не какой-нибудь товарищ, который ВГИК окончил, сценарный факультет. Эти как раз не дают ни слова вычеркивать из своих творений...
- Благодаря Интернету злых насмешников гораздо больше, чем юмористов. Все только глумятся по поводу «давайдосвиданья!»...
- В Интернете вообще не юмор… Зубоскальство. Подчас там высмеивают физические недостатки человека. Так легче. В здоровом юморе всегда есть философская и социальная подоплека.
- Зубоскалы из Интернета ответят: зато у нас тут, в Сети, юмор свободный и безбашенный. А в КВН на центральном канале это никогда не покажут.
- Тут подмена понятий. Цензура и редактура. Редактура подразумевает отсечение низкого художественного уровня. Количество прыщей на носу оппонента - это малохудожественная тема. Радоваться тому, что мы свободные, можно было 25 лет назад, что мы и делали в КВН. Тогда совершенно другого характера эти радости были. Первая шутка на тему мальчика и девочки прозвучала только в конце третьего сезона, в 1989 году. И не прошла! Люди в зале не понимали, как можно шутить на такие легкие темы, когда тут страна рушится... «Глоба сказал, что будем летать над пропастью три года. А я слыхал, что, когда летишь больше трех часов, должны кормить!» Вот какие шутки были востребованы!
И пара вопросов для души
- Вы однажды взялись за гитару, стали писать песни. На Грушинском фестивале до сих пор считают бардом. Как вас туда занесло?
- Я в этой инфраструктуре бардов не существую уже лет тридцать. В студенческие годы в конкурсах участвовал. Даже места какие-то там занимал. Когда стал заниматься творчеством профессионально, то бишь за деньги, писание песен осталось для меня отдушиной. Должно же быть что-то, что делаешь не за деньги.
- Вашему младшему сыну 6 лет. Песни под гитару ему поете?
- Конечно. Но чаще ставлю пластинки. Разные. Бетховена, Чайковского. У меня жена, например, любит Игоря Николаева. Я к этому не с таким священным трепетом отношусь, как к Петру Ильичу Чайковскому… Но что делать? Пусть слушает и это тоже.